06 — В Смоленском сражении

Самые тяжелые и трагические дни войны, когда наши полки сражались и отступали под напором танковых и моторизованных соединений гитлеровских армий, выпали на долю 475-го стрелкового полка и его командира  полковника Петра  Петровича  Авдеенко.

В начале июля 1941 года 475-й стрелковый полк полковника Авдеенко, входивший в состав 127 стрелковой дивизии генерал-майора Т.Г.Корнеева, в районе Броваров под Киевом ждет погрузки в эшелоны для отправления на фронт в составе 19-й резервной армии генерал-лейтенанта И.С. Конева.
127-я стрелковая дивизия  входила в состав 25-го стрелкового корпуса, командир корпуса  —  генерал-майор С.М.Честохвалов.

Маршал  А.Х. Бабаджанян  в своей  книге «Дороги победы»,  вспоминая об этом времени, писал:  «19-я армия И.С.Конева была мощной боевой силой — в нее  входило четыре корпуса. Она получила приказ перебазироваться в район  Витебска.  Однако начало погрузки  в железнодорожные эшелоны  почему-то задерживалось, мы томились в вынужденном ожидании, а события на фронтах развивались бурно и, увы, не в нашу пользу».  (Бабаджанян А.Х. Дороги победы. Москва, 1975 год).

Действительно, 9 июля на Смоленском направлении прорвались крупные танковые соединения противника. Немецкие войска продвинулись на 150 км.  В середине июля Красная Армия оставила Латвию, Литву, часть Эстонии, почти всю Белоруссию и большую часть Украины. 16 июля  немецкие танки вошли в Смоленск.

Из 400 эшелонов 19-й армии И.С.Конева к месту назначения  9 июля  1941 года

прибыло только 100. Отдельными группами части 19-й армии вступали в бой. Полки из первых эшелонов уже сражались под Витебском, а другие  соединения  19-й армии, растянувшейся вдоль железной дороги,  вели  бои  под Смоленском.

Во второй половине июля 1941 года 475-й стрелковый полк полковника Авдеенко, переброшенный из Броваров по железной дороге через Нежин, Конотоп вступает в свой первый бой 26 июля на реке Сож южнее Смоленска.

28 июля 1941 года папа пишет нам письмо в Чернигов, где наша семья  в это время жила у черниговского дедушки — отца папы. Мы приехали к дедушке в Чернигов в начале  июля  по решению папы, когда  475-й стрелковый полк нашего отца ждал отправления на фронт из Броваров. Папа прислал за  нами машину, так как думал что в Чернигове нам будет спокойнее, ведь Киев уже бомбили. Где-то в начале августа мы получаем первое  и единственное  письмо папы с фронта за весь 1941 год.

Папа писал нам письмо 28 июля — через  два дня после своего первого боя:

«Здравствуй, Зина!!!  Жив и Здоров. Пишу тебе по счету второе письмо из действующей армии.
Надеюсь, что дети чувствуют себя хорошо. В Киев мне заехать больше не удалось, так как через день я уехал в другом совершенно направлении. Кроме одного письма не писал потому, что негде было отправить. Пиши, получаешь ли мое жалование. Пиши подробнее как живете. Целую всех крепко. До свидания. Мой адрес.  Действующая  Красная Армия.  Полевая почтовая станция 97.  475-й  стр. полк  Авдеенко».

Сейчас, когда прошло более 65 лет с момента написания  письма, я держу в руках этот маленький листок бумаги, вырванный из блокнота, и вижу за словами письма самого папу таким,  каким он был в жизни.
28 июля написано письмо, 26 июля полк участвовал  в первом бою, и очень важно было для папы в этот момент сообщить, что он «жив и здоров». Он уверен, что с детьми все хорошо, ибо он знал, что его дорогая жена всегда справится с заботами, но его волнует, получает ли мама его жалование. Из письма видно, что обстановка, где находился папа, не позволяла ему писать и расспрашивать более подробно, что обычно всегда чувствовалось в его письмах. Мы не получили первого письма папы. Мы не знали, получил ли он ответ мамы на это письмо: мы потеряли друг друга на дорогах войны.

Папа сражался на Смоленском направлении в июле, августе и в сентябре 1941 года. Наша семья уходила пешком из горящего Чернигова в конце августа и  в начале сентября 1941 года. По воле злой судьбы мы попали в треугольник  —  Чернигов, Киев, Нежин, но благодаря воинам 5-й армии генерал-майора М.И.Потапова, сражавшимся у деревни Выбли, нам удалось вырваться через Нежин, Бахмач, Конотоп в сторону Харькова и избежать окружения.

Папа нашел нас лишь в марте 1942 года через поисковый центр в Бугуруслане, когда мы жили уже в эвакуации в Кемерово.

1 мая 1942 года мы получаем от папы письмо и две фотографии, которые относятся по времени к тяжелым дням Смоленского сражения.
Я решила  поместить эти фотографии в теме, относящейся к Смоленскому сражению, потому что на этих фотографиях я вижу своего дорогого отца  таким, каким он был в  самом начале этого  тяжелейшего времени.
Итак, письмо за 1-е мая 1942 года:

«Здравствуй, Зиночка!!! Я очень рад, что имею возможность написать это письмо и сообщить тебе адрес. Дело в том, что продолжительное время не имел постоянного места и был все время в движении. Ты это, наверно, предположила по тем телеграммам, которые я посылал в апреле м-це из Москвы. Меня  интересует — получила ли ты переведенные мною первый раз 2000, а затем 3000 рублей, если получила, то когда? Посылаю тебе фотокарточку, где снята известная тебе персона П.П. и мой друг тов. Бенун; ты его должна помнить — последний раз он был при нашей встрече в с. Семиполках.  К большому моему  огорчению он уже убит — погиб как герой, защищая нашу великую социалистическую родину.

Когда я был на старом месте, то послал вам пять открыток. Писал я тебе, Вале, Володе. Меня сильно волнует, как у вас жизнь, но одно только успокаивает, что там моя дорогая теща Ольга Афанасьевна, и, полагаю, что она как всегда крепко помогает. Пока, Зиночка, досвидания. Целую тебя и детей крепко-крепко. Привет знакомым. Ваш Петр.   Мой адрес. Действующая Красная Армия. Полевая почтовая станция № 602. Штадив, полковнику Авдеенко.

Р S.  Кое-какие  новости  по Кемерово мне известны. Я встречал Колмогорцева (ты его, наверно, помнишь  делопроизвод. ОВС) и он мне передал, что там был  Коротков. Жду с нетерпением ответа».

Передо мной две фотографии с фронта, из далекого 1941 года, наши командиры сняты на фоне одного и того  же самого места.
Одну папа подписал: «На память Валентине от отца». На второй — только памятка карандашом — 9. 08. 1941 года. Судя по дате на второй фотографии, папа и его друг товарищ Бенун прошли уже через многие бои в Смоленском сражении.

Смоленское сражение продолжалось с 10 июля по 10 сентября 1941 года. Маршал А.М.Василевский в книге «Дело всей жизни» писал:

«Смоленское сражение продолжалось два месяца и включало в себя целую серию ожесточенных операций, проходивших с переменным успехом для обеих сторон. …Основные группировки врага, действующие на Московском направлении, были изрядно измотаны. Задержка наступления врага на главном — Московском направлении явилась для нас крупным стратегическим успехом». (Василевский А.М. Дело всей жизни.-М.: Политиздат,1974.- С. 135).

Я всматриваюсь в фотографию, которую, если судить по обстановке вокруг, можно отнести к начальному периоду боев в Смоленском сражении. Я вижу на ней моего отца — командира 475-го стрелкового полка и его заместителя  —  Бенуна, видно, у них были очень хорошие отношения.  Папа называет его в письме «мой друг», у папы на петлицах четыре шпалы — полковник, у Бенуна — две, он — майор. Наши дорогие командиры Красной Армии из далекого 1941 года… Они сняты на фоне красивого березового леса где-то  южнее  Смоленска. Выглядят они отлично, настоящие воины  —  подтянуты, аккуратны, спокойны, сапоги начищены до блеска. Бенун присел на большом срубе дерева, на его красивом лице выражение глубокой задумчивости, но он спокоен; папа стоит рядом и слегка улыбается, в руке у него папироса, вся его фигура говорит, что мы обязательно одержим победу над вооруженным до зубов врагом.

На второй фотографии папа и Бенун рассматривают карту боевых действий. Карта расстелена на земле, в руке у папы карандаш, Бенун присел, рядом с ними прямо на земле лежат немецкие автоматы, сзади видна часть замаскированной машины. Боевая обстановка.
Была у нас дома  одна очень  грустная фотография: группа командиров стоит, опустив головы, в руках у всех автоматы, лица нахмурены, на плечах плащ-накидки, сама природа вокруг тоже выглядит очень печально: темный лес, мокрые лужи на земле, страшная грязь на сапогах. Эту фотографию мама отдала в музей, и она у них куда-то затерялась.

Есть у меня еще одна фотография из того тяжелого времени, но на ней уже нет папиного друга и помощника Бенуна. Папа на этой фотографии выглядит очень плохо — строгое нахмуренное лицо, на лбу появился целый ряд глубоких морщин. По всей видимости, эта фотография относится к тому времени, когда наши войска отступали с боями в сторону Москвы, и стрелковый полк, во главе  которого  был  мой отец, с тяжелыми боями выходил из окружения.

Танковые колонны противника, рассекая наши войска, продвигались вперед. Бои, в которых участвовал 475-й  стрелковый полк Петра Петровича Авдеенко, носили крайне ожесточенный характер.
Но сегодня (октябрь 2011 года) у меня появилось желание еще раз вернуться к теме о Смоленском сражении. Я почувствовала, что  в  моих воспоминаниях об участии папы в Смоленском сражении, кроме общих фраз и выраженного чувства моей любви к нашим дорогим воинам, я ничего конкретного не написала. Итак, я возвращаюсь вновь к этой теме, но уже с позиций иного времени и вооруженная новыми  помощниками.

МОЙ  ПОМОЩНИК   —  ИНТЕРНЕТ

В предисловии к моим воспоминания  «По дорогам  войны  и  жизни» я писала, что весь материал в моей книге базируется на строго документальной и исторической основе. Связано ли было мое повествование с датами происходивших событий, с местом ли, где они происходили, с людьми ли,  вокруг которых совершались эти события, с моим ли отношением  к  этим  событиям — всегда, во всех случаях самым главным было для  меня  стремление не отойти  от правды.

Разумеется, что для  доскональной правды  в изложении материала надо  очень  хорошо знать этот  материал, что для меня не всегда было возможно по целому ряду причин, и  первыми из этих причин  являются мои года и мое здоровье.  Я уже не могу как в молодости бежать в библиотеку и сидеть  в ней по несколько часов, чтобы подробно познакомиться с той или другой темой. Правда, у меня дома есть много книг, помогающих мне в моей работе, а  раньше мне помогали мои дорогие ветераны (я пишу об этом подробно в дальнейших главах моих воспоминаний),  но  сейчас их уже нет рядом со мной.
Однако,  важным для меня было и остается  —  правда в изложении событий, о которых я пишу, правда о моем времени, о моем поколении, обо всем, что дорого человеку.
Тему  «В  Смоленское сражение» я начала писать более десяти лет назад, когда   писала  сценарий  для  нашего семейного фильма «Колокола  памяти.  Генерал Авдеено П.П.». У меня еще не было компьютера, я покупала толстые упаковки белой бумаги, бесчисленное количество всевозможных ручек, чтобы было мне удобно и легко писать. Сколько я испортила больших листков белой бумаги, знаю только я!!!
Мой дорогой сын Петр уговаривал меня давно, что мне легче будет писать мои  воспоминания на компьютере, но я отказывалась, так как считала, что я не смогу осилить этот новый для меня предмет, учитывая мои годы. Но вот уже прошло два  года, как я работаю на компьютере…
Весь мир стал для меня огромным и интересным, ведь сегодня я имею возможность многое узнать, во многом разобраться, тем  более, что для  моего  поколения  —  это  «многое» было раньше не доступно и не известно.
Книгу свою я почти уже закончила. Большинство глав было написано, когда   я  еще  не  работала на компьютере,  и они могли бы быть более интересными, но я не буду изменять что-либо в прежнем тексте моих воспоминаний, так как хорошо зная материал сейчас, я вижу, что я очень редко ошибалась при его  написании  в разных главах моих воспоминаний.

Меня радует то, что я могу сегодня из числа огромного материала в Интернете по теме, нужной мне в моей работе, выбрать более правдивый и достойный   материал  о великих сражениях  в   Великой войне, когда  «от мала  до велика» поднялся весь  народ  на защиту своей Отчизны.

475-й   СТРЕЛКОВЫЙ   ПОЛК  В  СМОЛЕНСКОМ  СРАЖЕНИИ

Я хочу  вновь вернуться к этой теме, чтобы понять и немного разобраться в тяжелых боях Смоленского сражения, и среди хаоса этого трагического периода отыскать путь полка, во главе которого стоял мой отец  —  полковник П.П. Авдеенко.
Я уже писала, что утром 22 июня 1941 года папа был с нами в Киеве, но после выступления Молотова по радио сразу выехал в Ржищев, где  располагался  с  14 июня 1941 года  475-й стрелковый полк, командиром которого он был в это  время.  В личном деле полковника Авдеенко написано, что он принял свой 475-й  стрелковый полк  в мае 1941 года.
Еще не было войны, но с внутренних военных округов нашей страны  —  с Сибирского военного округа, Уральского, Забайкальского, Северо-Кавказского военных округов по распоряжению Главного Командования перебрасывались в сторону запада огромные воинские соединения. 625-й стрелковый полк 225-й стрелковой дивизии полковника Авдеенко в апреле 1941 года перевозят эшелонами из Кемерово в сторону Харькова.

Петр Петрович Авдеенко получил назначение на должность  командира  475-го стрелкового полка в 127-й стрелковой дивизии генерала Т.Г.Корнеева, который принял   дивизию  в августе  1940 года  и  расстался с ней  1 августа 1941 года после тяжелых боев  под Смоленском.

127-я стрелковая  дивизия  была мощным воинским соединением, состоящим  из трех стрелковых полков  ( 395-й, 475-й, 535-й), артиллерийского полка, гаубичного артиллерийского полка, отдельного дивизиона противотанковой обороны, отдельного зенитного  артиллерийского дивизиона и спецчастей:  саперный батальон, батальон связи, развед. батальон, медико-санитарный батальон, автотранспортная рота, ветеринарный лазарет и даже был полевой автохлеб  завод.  Дивизия принимала участие в Первомайском параде 1941 года. 13 мая 1941 года дивизия вошла в состав 25-го стрелкового корпуса  генерал-майора Честохвалова, куда входили еще 134-я и 162-я стрелковые дивизии.

29  мая 1941 года  25-й стрелковый  корпус включают в состав  19-й армии     И.С. Конева, которая в мае прибыла с Северо — Кавказского военного округа и расположилась на Украине.
18 мая  127-я стрелковая  дивизия по директиве ГШ РККА совершает  марш-бросок по маршруту  Чугуев, Харьков, Полтава, Киев, Ржищев. 6-8 июня  части дивизии прибыли в Ржищевские лагеря и приступили к наведению порядка на артиллерийском полигоне под Ржищевом. Я пишу об этом подробно, так как в эти же дни мы с мамой приехали в Киев к нашей бабушке из далекой Сибири, распрощавшись с нашей благополучной жизнью в Кемерово, где мы прожили  только  5 месяцев с начала  1941 года  после нашего прощания с солнечным  Мариуполем в декабре 1940 года. Было бы лучше, если бы мы еще хоть немного задержались в Кемерово, но судьба распорядилась по-своему  —  за  10 дней до начала войны  мы приехали  в  Киев.
В первые дни войны 127-я стрелковая дивизия по приказу командования совершает марш  на север от Киева с целью занять оборону  по реке Тетерев, Чернобыль, Днепр, Десна. Но 1 июля получает приказ вернуться  в район Дарницы и, как и все соединениям 19 армии, отправляется на фронт по железной дороге  из  Броваров в сторону  Смоленска   —  к   Витебску.
Как я уже писала  в главе «Из горящего Чернигова», именно в эти дни, в начале июля 1941 года, папа присылает за нами в Киев грузовую машину и отправляет нас  в Чернигов  к своему отцу.  Мы встретились с папой в селе Семиполки, переночевали одну ночь, а утром папа проводил нас к дороге  на Чернигов, и мы расстались с папой на долгих четыре года войны.
В своем единственном письме за весь 1941 год уже с фронта, которое мы получили в Чернигове, папа написал:

« В Киев мне заехать больше не удалось, так как через день  я   уехал в другом совершенно направлении».
Среди огромного числа материала в Интернете о Смоленском сражении  я смогла сейчас с большим трудом уяснить для себя путь 475-го стрелкового полка, которым командовал мой отец. При сопоставлении материала о тяжелых днях Смоленского сражения с материалом из личной жизни полковника Авдеенко, я увидела «маячки» и настоящие маяки, освещающие мне дорогу, по которой  прошел с боями в Смоленском сражении  полковник  Авдеенко.

В своей книге  «Дороги  победы» Маршал  А.Х.Бабаджанян писал: «Фронт неумолимо перемещался на восток. Аэродромы противника подтянулись совсем близко, налеты его авиции становились все интенсивнее и наглее. Под вражескими бомбежками затруднялись не только погрузки войск армии, но и передвижение эшелонов, они растянулись на колоссальное  расстояние, более чем на пятьсот километров: когда первые достигли района Смоленска, другие только начинали грузиться где-то в районе Киева и Черкасс». (Бабаджанян А.Х.  Дороги победы. Москва, 1975 год).
25-й стрелковый корпус 19-й армии разгружался 6-8 июля 1941 года в районах станций  Рудня и Лиозно и двигался в сторону Витебска по дороге  Витебск-Смоленск. У нас — ни авиации, ни танков, ни артиллерии, в 7-м  мехкорпусе  было 2-4 танка в дивизии (по воспоминаниям Бабаджаняна А.Х. в книге  «Дороги  победы»).

Судьба полков, прибывших первыми к Витебску, сложилась трагически. Не было четко выраженной линии фронта, войска вступали в бой с врагом, не ожидая подхода других частей, не было достаточного количества боеприпасов, вражеская авиация буквально поливала бомбами наших бойцов и командиров, не было и радиосвязи. Отсутствие связи между командными пунктами корпусов и сражающимися частями дивизий не давало возможности нашим войскам вести наступательные бои. Штаб 25-го стрелкового корпуса был окружен, генерал-майор С.М.Честохвалов и начальник инженерной службы подполковник  Егоров  пропали без вести.
В связи с разгромом управления 25-го стрелкового  корпуса  127-я стрелковая дивизия  была переподчинена штабу 34-го стрелкового корпуса. С 23 июля до  1  августа бои с танковыми соединениями гитлеровцев были такими тяжелыми и кровопролитными, что даже не сохранились документы о боевых действиях  дивизии  за этот период,  нет их и в Архиве МО СССР.
134-я стрелковая дивизия 25-го стрелкового корпуса, выполняя приказ  командования, переправилась  на сев. берег Западной Двины еще 11 июля 1941 года в районе Витебска, но была атакована мотопехотными соединениями и авиацией врага  и рассеяна.
17 июля танковые  соединения  гитлеровцев заняли  Лиозно,  20  июля  захватили  Рудню. Разрозненные соединения  19-й армии вошли в состав  16-й  армии  и  вели тяжелые бои  севернее  Смоленска, в районах  Демидова и Духовщины. В боях между Рудней и Смоленском сражается 395-й стрелковый полк 127-й стрелковой дивизии под командованием майора  А.Х.Бабаджаняна.
Танковые группировки противника, после окружения 20-й и 16-й армий с северной и восточной стороны вокруг Смоленска,  16 июля  захватили южную часть Смоленска. Идут  тяжелые кровопролитные бои.
А где же сражается 475-й стрелковый полк 127-й стрелковой дивизии   полковника  Авдеенко?
Из материала в Интернете на форуме по теме «Разгром 19-й армии под Витебском в 1941» я узнаю, что 475-й стрелковый полк по ошибке был отправлен из-под Витебска в сторону Ленинграда. Однако на сайте «О 19-й армии РГК —  Забытый полк»  — я прочитала, что эшелон с 475 стрелковым полком двигался тремя полками  по железной дороге в направлении —  Киев — Брянск — Рославль  — Смоленск, один полк 127-й стрелковой дивизии был сосредоточен в районе Рославля и дерется в составе группы Качалова.
Я думаю, что «один полк»  —  это 475-й стрелковый полк, так как в личном деле моего отца — полковника Авдеенко написано, что полковник  Авдеенко   —    «  С 5. 1941 по  10.1941 —  командир 475 стрелкового полка  53-й стрелковой дивизии  43-й армии  —  Западный фронт».  Есть у меня еще очень важное доказательство того, что во второй половине июля  1941 года полк моего отца сражался  в районе Рославля в составе  53-й дивизии второго формирования, которая в этот период входила в группу генерала  Качалова, но об этом, очень интересном доказательстве — «маячке», освещающим путь 475-го стрелкового полка, я напишу немного позднее.

На двух картах из книги  «История  Великой  Отечественной войны Советского Союза 1941-1945» ( Воениздат МО СССР, Москва, 1960 год ), которые относятся к теме Смоленское сражение ( 1-я карта — «Общий ход военных действий в летне-осенней кампании 1941г.», 2-я карта — «Смоленское сражение.10 июля-10 сентября 1941г.»), можно ясно увидеть, что с линии фронта наступления гитлеровских армий к исходу 9 июля 1941 года выдвигаются танковые и моторизованные колонны врага с определенной целью — рассечь наш Западный фронт на три части, окружить Смоленск,  с севера, востока и юга и,  уничтожив  наши войска, сражающиеся  в окружении,    выйти к Москве.
Из  района  Витебска  10 июля  выдвигаются крупные танковые соединения    3-й  танковой  группы  противника.  Словно щупальцы  спрута они охватывают  сражающиеся части 19-й армии Конева. Особенно тяжело было здесь красноармейцам и командирам, которые прибыли первыми в район Витебска. Плохо вооруженные (тяжелая артиллерия была загружена где-то в конце эшелона и еще не прибыла), не имеющие поддержки авиации, без связи с командными пунктами, идущие в бой против танков врага с гранатой и бутылкой горючей смеси в руках, сражались и погибали здесь наши отважные бойцы и командиры. Многие тысячи из них попали  в плен.
Из района южнее Орши  10 июля  в  направлении  на  Ельню  двигаются левофланговые соединения 2-й танковой группы противника,    правофланговые соединения  2-й танковой группы продвигаются из района южнее Могилева  в  направлении  Кричева  и  Рославля.  Именно эти соединения 2-й танковой группы противника разрушили возможность продвижения  к Витебску  для  остальных  частей  19-й армии  Конева.
475-й стрелковый полк и его командир полковник  Авдеенко  не могли погибнуть под Витебском в первой половине июля 1941 года  еще   и  потому, что полк, отрезанный танковыми колоннами гитлеровцев от частей  19-й армии под Витебском,  высадился  и рассредоточился в районе Рославля в середине июля 1941 года, где  участвовал  в  своем первом бою на реке Сож.
Помню и я, что мы прощались с папой в селе Семиполки по дороге из Киева в Чернигов после 3-го июля. Мне запомнилось это потому, что в Киеве 3-го июля мы  слушали  по радио  обращение Сталина к народу, а папа писал нам в своем письме, что он выехал  через  день после нашей встречи в  Семиполках.  Так что быть в районе Витебска и пропадать  там  «в  неизвестности», как пишется в некоторых работах в интернете  о  475-м стрелковом  полке  127-й стрелковой дивизии,  полк не мог даже  по времени.
Я решила еще раз переписать письмо папы полностью, так как это единственное письмо папы за весь 1941-й год, которое мы получили в Чернигове еще до нашего бегства из горевшего города, рассказывает мне сегодня о многом после моего знакомства через Интернет с темой Смоленское сражение.
28 июля 1941 года  папа писал:

«Здравствуй, Зина!!! Жив и Здоров. Пишу тебе по счету второе письмо
из действующей армии. Надеюсь, что дети чувствуют себя хорошо.
В Киев мне заехать больше не удалось, так как через день я уехал в другом
совершенно направлении. Кроме одного письма не писал потому,
что негде  было отправить.  Пиши, получаешь ли мое жалование. Пиши
подробнее, как живете. Целую всех крепко.

Мой адрес:  Действующая Красная Армия.  Полевая почтовая станция  97.
475  стр. полк   Авдеенко».

Трудно поверить, но фронтовой адрес в письме папы, написанный  папой  более  семидесяти лет назад,  помог мне сегодня, в октябре  2011 года,  найти точное расположение 475-го стрелкового полка в период написания папой  письма.  Это уже  похоже   на  мистику.

Папа писал в письме:  «Мой адрес:  Действующая Красная Армия. Полевая почтовая станция  97.  475-й  стр. полк.  Авдеенко».
Сегодня я читаю материал в Интернете о 53-й стрелковой дивизии 2-го формирования, в составе которой 475-й стрелковый полк участвовал  в тяжелых боях в районе  Рославля южнее Смоленска и в сражениях под Ельней. Я узнаю, что 53-я стрелковая дивизия в действующей армии с  2.07. 1941 г.  После  тяжелых боев  на  Днепре  южнее  Могилева  дивизия отступает под напором сильного удара авиации, артиллерии и танков противника. В боях против 2-й танковой группы гитлеровцев 53-я стрелковая дивизия была разгромлена и рассеяна. 20-го июля на сборном пункте за Десной собралось оставшихся около 1000 человек (было 6477 человек).
Дивизия восстанавливается заново, усиливается  475-м стрелковым полком полковника Авдеенко.  В состав 53-й стрелковой дивизии входили: 12-й стр. полк, 223-й и 475-й стр. полки, артиллерийский полк, противотанковый полк, саперный батальон,  рота  связи  и  рота разведки.
Но самым главным и удивительным для меня было то, что в материале о  53-й  стрелковой  дивизии  в Интернете, я прочитала точно такой же адрес, как был у папы в единственном письме к нам за  28 июля  1941 года : « ПОЛЕВАЯ  ПОЧТОВАЯ  СТАНЦИЯ  97».  Здесь же написано, что первым командиром дивизии был полковник  Бертенев  Иван Яковлевич (с декабря 1940 года по 15.07. 41г.),  вторым  —  полковник Коновалов  Филипп Петрович ( с 16.07. 1941 — 23.09. 1941).  Командиром 475-го стрелкового полка был полковник Авдеенко Петр Петрович  ( с  07. 41 г.  —  10. 1941 г.).
Среди огромного числа материала о Смоленском сражении в Интернете я не   смогла отыскать материал, подробно рассказывающий о действиях 475-го стрелкового  полка,  командиром  которого  был  полковник Авдеенко,  но зная в составе  каких частей в Смоленском сражении  участвовал мой отец,  и  читая  материал  в  Интернете  о  53-й стрелковой дивизии 43-й армии, я ясно представляю себе тяжелый путь моего отца, по которому он прошел в дни  высшей  степени  трагического  Смоленского  сражения.
Благодаря исследовательской работе людей, которым не безразлично наше великое прошлое,  мы можем узнать о подвиге наших отцов, дедов, прадедов, заливших своей кровью поля Смоленской земли в битве с танковыми и моторизованными соединениями врага.  Автор замечательного исследования о Смоленском сражении — Д.Е.Комаров, в своей работе «Неизвестное Смоленское сражение», пишет, что Смоленское сражение, «о котором так много написано, считается отработанной темой, однако это далеко не так…   Смоленское сражение ДАЛЕКО  НЕ  ОДНОЗНАЧНАЯ  И ПРОТИВОРЕЧИВАЯ   СТРАНИЦА  САМОЙ  КРОВОПРОЛИТНОЙ  ЗА  ВСЮ  ИСТОРИЮ  ЧЕЛОВЕЧЕСТВА  ВОЙНЫ».

С помощью  автора этой работы, я смогла немного понять и разобраться в сложном сплетении боев в Смоленском  сражении. Противник, поставивший перед собой цель рассечь нашу оборону на три части на главном Московском направлении и окружить наши армии под Смоленском, не смог осуществить свои планы. Наши доблестные воины не только задержали на два месяца  продвижение врага к Москве, но  и  вынудили его  на многих участках фронта отступать ( Рогачев, Жлобин,  Ярцево, Ельня).
Из  20  дивизий  фронта  Резервных армий  20 июля было создано  5  ударных групп. Очень хорошо можно представить себе этот период, если внимательно  рассмотреть карту, о которой я уже писала раньше   —   «Смоленское сражение. 10  июля —  10  сентября  1941 г.».
Хорошо видны на карте заштрихованные  круги  —  места сосредоточения наших  ударных групп с их  наименованиями,  даже есть стрелки, которые  указывают на  направление  движения  ударных групп в сторону противника с целью уничтожить врага и соединиться с  20-й и 16-й  армиями,  сражающимся в полуокружении  и окружении  под Смоленском.  На карте хорошо видно, что   ударные группы 30-й и 24-й армий должны наступать в сторону Духовщины, группа войск генерала  Рокосовского ведет успешные бои в районе Ярцево, часть сил 24-й армии ведет бои в районе Ельни, которая была захвачена противником 16 июля. Юго-восточнее Смоленска на  базе  28-й армии в районе Рославля создается группа генерала  Качалова.
Из прочитанного материала я уже знаю, что 475-й стрелковый полк  полковника Авдеенко, выгруженный из эшелона 19-й армии Конева в районе    Рославля,  сражался в боях на реке  Сож  и   в составе 53-й стрелковой дивизии  участвовал  в  боях  28-й армии  генерал-лейтенанта  Качалова.
Научный сотрудник Рославльского историко — художественного музея  Александров Сергей в своих исследованиях в работе « 43-я армия в боях на Десне летом-осенью 1941 года»  пишет,  что  16 июля  гитлеровцы захватили  южную часть Смоленска, и с этого времени упоминается  Рославльское  направление.  Работа  Сергея  Александрова   очень  интересует  меня,  потому  что в составе  43-й  армии  сражалась  53-я  стрелковая  дивизия, в которую входил 475-й  стрелковый  полк  моего  отца — полковника  П.П. Авдеенко.
23 июля по приказу командования с целью  продвинуться  к Смоленску, чтобы помочь 16-й и 20-й армиям, которые сражаются в окружении, пошли в наступление  дивизии  28-й армии  генерал-лейтенанта  В.Я.Качалова.
Но из  района  Кричева с юга  —  на Рославль  и  из  района  Починок,  навстречу наступающей армии генерала Качалова, начали наступление армейские корпуса   2-й  танковой  группы  Гудериана.

27 июля в район Колпина  прибыла  53-я  стрелковая дивизия, в составе которой сражался 475-й стрелковый полк  полковника Авдеенко. Последние    слова в предыдущем предложении  —  мое маленькое дополнение к прекрасной работе Сергея Алекссандрова. Ведь меня очень радует то, что благодаря единственному письму папы из Смоленского сражения  за  28 июля  1941 года, я  сегодня,  спустя  70  лет после написания папой этого письма, точно знаю  откуда прилетело  к нам в семью  это  письмо.
Одновременно  с  53-й  стрелковой дивизией на усиление  группы  Качалова  прибыли  несколько дивизий  из  созданного  недавно  Резервного  фронта. На базе этих дивизий была создана  43-я армия, куда  вошла и 53-я стрелковая дивизия.
В последних числах июля бои шли с переменным успехом, но 1 августа  после артиллерийской подготовки начали наступление части двух армейских корпусов  противника, переброшенные   из-под  Орши  и  Смоленска. Начались тяжелые кровопролитные бои.
По приказу Ставки группа генерала Качалова после получения усиления, должна была вести наступательные бои, но было уже поздно. 3 августа фашистские танки вошли в Рославль.  Окруженные  танковыми группировками врага бойцы и командиры  28-й армии отважно сражаются, но, вынужденные отступать, отходят на восток к Десне. Командующий армией генерал  В.Я.Качалов и начальник штаба генерал П.Е.Егоров  погибли в  боях.
5-6 августа немцы вышли к Десне, где были встречены полками 53-й стрелковой дивизии.  Идут тяжелые оборонительные бои на Десне.
Вышедшие из окружения оставшиеся части армии генерала  Качалова вошли в состав 43-й армии. В середине августа 43-я армия стоит в обороне на Десне.
25 августа  43-я  и  24-я армии  получают приказ  о  начале наступления на  Ельню.

Благодаря работе Сергея Александрова и сотрудникам  Рославльского  историко-художественного музея  —  людям, которым дорога память о наших бойцах и командирах, о тех, кто сражался и погибал на полях Смоленского сражения, я смогла сегодня (октябрь 2011 года) узнать, где находился в то или другое время мой отец   —  командир  475-го стрелкового полка полковник  Петр Петрович Авдеенко. Для меня  даты в материале о Смоленском сражении  являются маячками, освещающими путь моего отца. Не написано в материале, где сражался полк полковника Авдеенко, но написано, где сражалась  53-я   стрелковая  дивизия, и этого было уже достаточно.

25 августа 43-я  и  24-я армии получают приказ о наступлении на Ельню.

25  августа  1941 года…  в моей жизни очень памятная дата.  Наш отец сражался под Ельней, а мы  —  моя мама, два моих брата, две наших бабушки  (папина и мамина  мамы), сестры папы с детьми и я, — уходили пешком из    горящего Чернигова в сторону Нежина.  Я писала об этом подробно раньше  в главе «Из  горящего  Чернигова»  —  через Выбли, Куликовку, Нежин и Бахмач  вместе с отступающей  Красной Армией в конце августа и начале сентября  1941 года.

25 августа перед наступающими армиями  была поставлена  задача:  после освобождения Ельни   начать наступление на Рославль  и  Починок. 30 августа  войска начали наступление, но  31 августа  гитлеровское командование вводит танковые соединение и наши войска отходят к Десне. Идут жестокие и   кровопролитные бои. 7 сентября дивизии 43-й армии вновь начинают наступление на запад,  успешно  форсируют р. Стряну, но  13 сентября   немецкие  соединения оттесняют дивизии 43-й армии и захватывают западный берег реки.
Наше командование надеялось, что силами Западного, Резервного и Брянского  фронтов удастся  отвлечь   на себя  гитлеровские  армии, сражающиеся  против  Юго-Западного фронта. Но сил для осуществления этой  цели явно не хватало.

В неудачных действиях 43-й армии обвиняют командующего армией генерал-майора Д.М. Селезнева  и  снимают  его с должности.
7 сентября  1941 года  на должность командующего  43-й армией  назначается генерал  Петр  Петрович  Собенников. Во второй половине сентября на Западном направлении чувствовалось временное затишье. 53-я стрелковая  дивизия  43-й армии находилась в районе  Спас-Демьянска,  КП армии — в Крапивне. В состав армии входили 53-я, 211-я, 222-я и 149-я стрелковые дивизии,  две танковые бригады, 3 артиллерийских гаубичных  полка и 10-я смешанная авиадивизия  (6 истребителей  и  4  бомбардировщика). Явно чувствовался недостаток  в танках и в артиллерии, особенно в противотанковой.
В районе Рославля  появляются  крупные танковые соединения 4-й танковой   группы    Гепнера, переброшенной сюда из-под  Ленинграда. Немецкие войска превышали войска 43-й армии  на Спас-Демьянском направлении в людях  в  3,2 раза, в орудиях и минометах в 7 раз, в танках в 8,5 раза.
2 октября, сосредоточенные в районе Рославля,  танковые и пехотные части перешли в наступление против войск Западного, Резервного и Брянского фронтов. На 43-ю  армию — 2 танковых и 2 пехотных дивизии.  Главный удар выпал на долю 53-й стрелковой дивизии, в составе которой вел бои 475-й стрелковый полк полковника  Авдеенко. Дивизия занимала оборону по линии Колодези-Даниловичи, вечером части дивизии отходят с боями к Крапивне  и  Шуи. 3 октября после сильной авиационной бомбардировки и артиллерийского обстрела  вновь удар по 53-й дивизии. 4 октября противник расчленил 43-ю  армию, которая вела бои на Варшавском шоссе. Потеряв половину состава, 53-я стрелковая  дивизия отходит  к реке Болва.
5 октября войска противника, наступающие с юга из района Рославля ( 4-я танковая группа Гепнера) и войска 3-й танковой группы Гота, наступающие из района Духовщины, выпустив свои клешни, соединились  —  в окружение попали  19-я, 20-я, 16-я, 24-я, 32-я армии.
Все данные о боях 43-й армии на Десне, как я уже писала раньше, я взяла из работы Сергея Александрова. Трудно представить себе, какое большое количество времени ему пришлось  уделить  при изучении  этого  труднейшего периода в Смоленском сражении. Я  очень благодарна  Сергею  Александрову  и  надеюсь, что у него не будет ко мне претензий.  Ведь  с моей  стороны все  сделано во имя святого дела  —  я  узнала путь моего отца в сражениях под Смоленском и даже смогла сопоставить по времени путь отца с отступлением нашей семьи в конце августа и в начале сентября из Чернигова вместе с военно-полевым госпиталем одной из частей 5-й армии генерала  Потапова, которая  вела бои  в полуокружении   под  Черниговом,  сражаясь  с частями  2 -й  полевой армии гитлеровцев (в главе моих воспоминаний «Из горящего Чернигова).
В личном  деле  полковника  Авдеенко написано:  « (5. 1941  —  10. 1941   —  Ком. 475 сп  53 сд  43 армии  —  Западный  фронт».  Написаны год и месяц, а какого числа  —  не известно. Я знаю, что папа в самом начале  октября получил серьезную контузию и его в тяжелом состоянии отправили в госпиталь. Но вскоре его вызывают в Москву, где он получает назначение на должность командира  350-й стрелковой  дивизии, которой  еще не было, он должен был принимать участие  в  ее  формировании.

Я хочу сделать небольшое отступление,  связанное с памятью о генерале Петре  Петровиче Собенникове  —  о человеке, заслуживающим самого высокого отношения к  памяти о нем.  Благодаря работе Сергея Александрова, я узнала, что  в сентябре  и  в  начале  октября 1941 года, когда  полковник  Авдеенко сражался в составе 53-й стрелковой дивизии 43-й армии во главе своего 475-го стрелкового полка, командующим 43-й армии был генерал Петр Петрович Собенников. В дальнейшие месяцы  путь  43-й армии и генерала Собенникова  был очень печальным…

Прошло много лет.   В январе 1956 года уходит из жизни мой дорогой отец —       генерал Петр Петрович Авдеенко. Я прилетела к нему на похороны из далекой  Ферганы, где в авиационном полку  служил мой муж  —  Вадим Андреевич Червинский. Хотя мой отец уже был в отставке и очень тяжело болел,  семья папы  —  моя мама и младший брат (старший учился в Ленинграде), продолжала жить на территории курсов «Выстрел», как жили здесь все семьи преподавательского состава  курсов. Очень хорошо, на достойной высоте командование  курсов  «Выстрел»  организовало похороны генерала  Авдеенко. В письме к своему мужу я, подробно описывая похороны отца,  рассказала о торжественном прощании с папой в Доме офицеров на  «Выстреле», где меня удивили плачущие генералы у гроба моего отца. Как я потом узнала, двое из них  во главе своих соединений сражались рядом с наступающими частями  корпуса  генерала  Авдеенко в Киевской наступательной операции,  а один генерал в 1925 году служил вместе с папой  в 135-м  Тилегулло-Березанском  стрелковом полку  в Киеве после окончания 5-й  Киевской пехотной школы.

У многих наших генералов позади была честная и безупречная служба, но    тяжелая и печальная судьба. Мой отец накануне его прихода на курсы  «Выстрел»,  во  второй половине 1952 года,  тоже  был  в опале.
Всего несколько месяцев  он занимал должность  начальника первого курса  на  курсах «Выстрел», но его здесь многие знали, уважали  и  помнили по участию  в боях в годы Великой Отечественной войны.

В книге «Полевая академия» можно прочитать: «На первом курсе обучались командиры стрелковых полков, их заместители по строевой части и начальники штабов. До ноября 1946 года этот курс возглавлял генерал-майор В.Н.Мартанус, затем до  1952 г. — генерал-лейтенант  И.И.Санковский,  а  в   1952-1953 гг. — Герой Советского Союза генерал-майор П.П Авдеенко».  (Полевая академия. История Высших офицерских орденов Ленина и Октябрьской Революции, Краснознаменных  курсов «Выстрел» имени Маршала Советского Союза  Б.М.Шапошникова. Воениздат, Москва,1983 год,   стр. 170 ).

Тяжелая болезнь — как результат тяжелого пути генерала Авдеенко в годы войны и трагического положения в опале, —  свалила  его с  ног.  Пролежав в течение трех лет,  генерал  Авдеенко  ушел  из  жизни.

Я писала в письме  к  моему мужу  (оно у меня сохранилось), с какой любовью и уважением отнеслись к нашей семье  все в городке  курсов  «Выстрел», как помогли нам  проводить в последний путь нашего отца.  И все  это, разумеется, благодаря уважительному отношению к памяти о генерале Авдеенко  людей,  стоящих во главе курсов «Выстрел».  В дни  похорон генерала  Авдеенко в конце января 1956 года  начальником  курсов  «Выстрел» был генерал-лейтенант  Петр Петрович  Собенников (1884-1960).
Генерал Собенников был назначен на эту должность в  августе  1955 года.  Все на курсах «Выстрел»  его хорошо знали и уважали, так как, начиная с 1947 года, он был заместителем  начальника  курсов  по  научной работе.  Генерал Собенников пришел на  должность начальника курсов «Выстрел» после ухода Маршала Советского Союза К.А.Мерецкова.  Вторым человеком, который помог нашей семье  в  трудную минуту,   был начальник политического отдела курсов «Выстрел» активный  участник Великой  Отечественной войны, бывший член  Военного совета  1-го Беларусского  фронта  генерал-лейтенант   Константин Фелорович Телегин. Генерал  Телегин  хорошо знал генерала  Авдеенко со времени совместной службы  в  Германии  в 1946-1947 гг.

После возвращения с похорон в Москве  ( папу кремировали в  крематории  на  Донском  кладбище), папу поминали   в доме  у мамы, пришли самые близкие люди.   Я помню, как генерал  Собенников  —  высокий, статный, худощавый,  красивый человек,  поднявшись  за столом, и поминая  добрыми  словами  нашего отца, сказал,  обращаясь ко мне  и  к  моим братьям    —    Владимиру и Евгению:  «Я знал вашего отца на фронте. Вы — дети генерала  Петра Петровича Авдеенко, должны быть достойны его имени. Он это заслужил».
По всем приметам мы, дети,  выполнили завет  генерала Собенникова.  Мне не довелось встретиться в дальнейшем с Петром Петровичем Собенниковым, так как наша мама  —  Зинаида Яковлевна  Авдеенко, вскоре переехала  на свою  родину в Киев, а я — с мужем Вадимом  Андреевичем  Червинским -Заслуженным  военным летчиком  СССР,  в течение многих лет  жила  в Средней Азии,  на  Балхашском полигоне   и   рядом  с прекрасным городом  Баку.   Только  в 1979 году   мы  вернулись  с  мужем   в  наш   родной город  —     Киев.  А  в  последнее  время, читая  в  Интернете материал о генерале  Петре Петровиче Собенникове, я прочитала, что внук Петра Петровича Собенникова  —  Михаил Родин  работал в одном из оборонных НИИ  в  Москве. В этом  же  НИИ  в течение десяти лет работал  и  мой  сын   Петр  Червинский   —   внук  Петра Петровича  Авдеенко.

Так что наши деды и отцы, если бы они были живы, гордились бы своими  внуками  и  сыновьями, которые  в  науке продолжают  дело своих отцов  и дедов,  отдавших много сил и здоровья во имя будущего  всех людей, живущих на  земле сейчас.